Казанский Кремль и Казань

Для тех, кто интересуется историей Казани, как правило, предлагается картина средневекового города, опоясанного двойным кольцом крепостных стен. На гравюре латинская надпись поясняет, что это «Kasan Tartarorum» - татарская столица Казань. Эта гравюра была опубликована в книге секретаря голштинского посольства Адама Эльшлегера, которого русские называли «Олеарий».

Известный немецкий путешественник и учёный Адам Олеарий (Эльшлегер) (1603-1671) в 1633 году в составе шлезвиг-голштинского посольства посетил Россию, намереваясь по Волге и Каспийскому морю добраться до Персии с целью наладить торговые и дипломатические отношения с этой восточной страной. Цели своей посольство не достигло, но её секретарь и советник Олеарий составил подробное «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно», которое впервые было опубликовано в Шлезвиге в 1647 году. На русский язык «Описание путешествия...» впервые было переведено в середине XIX века. Последнее из дореволюционных изданий было отпечатано в 1906 году.

Олеарий появился в наших краях впервые в 1636 году, когда, проездом в Астрахань, он остановился в Казани и, по своему обыкновению, вознамерился подробно осмотреть город, сделать его описание и зарисовки.

Бот как Олеарий описывает это своё первое посещение: «Город Казань лежит на левом берегу Волги, в 7-ми верстах от берега, в ровной местности, на небольшом холме; вокруг города протекает река Казанка, от которой и город и вся область получили свое название... Этот город, подобно всем расположенным на Волге городам, окружён деревянными стенами, с башнями, и дома в нём также деревянные, но кремль этого города хорошо защищен толстыми каменными стенами, орудиями и солдатами. Город заселён русскими и татарами, но кремль одними лишь русскими и ни один татарин не должен быть в нём, под страхом смертной казни. Великий Князь отрядил в кремль не только воеводу, он назначил в город ещё особого наместника, которые должны были управлять жителями и править суд...». А вот ещё одна запись: «Во время (нашего приезда) воеводою в Казани был брат нижегородского воеводы. И ему послы, как делали они это по отношению к другим, послали свой подарок, а именно - прекрасный большой перстень с рубином.

Когда мне сказали, что корабль 15 августа (1636 г. - Р.Б.) весь день должен будет оставаться на якоре, я с фон Мандельсло отправился в город, чтобы осмотреть его и начертить, а заодно и купить вещей, которые бы нам понравились. Мы на рынке ничего не застали, кроме плодов, которых тут продавали большое количество - особенно много дынь, бывших не меньше тыкв. Также точно имелась здесь солёная рыба... Так как, однако, послу Брюгману не понравилось, что мы собрались в город, то корабль снялся с якоря... тогда мы взяли две подводы и ехали довольно долго по берегу вслед за судном. Наконец, мы пересели на лодку и дали себя перевезти на корабль...».

Поскольку голштинское посольство не выполнило своё предназначение, не наладило торговые и дипломатические отношения с Персией, то возвращаясь домой в 1638 году, вновь посетило Казань. В «Описание путешествия...» Олеария читаем: «8-го (ноября 1638 г. - Р.Б.) вечером при большом холоде, зашли в казанскую речку. Мы остановились в доброй четверти мили от города, против монастыря (в устье Казанки, у Зилантовой горы - Р.Б.).

Сначала воевода Иван Васильевич Морозов, бывший год назад советником царя, принял нас плохо. Причиной было, с одной стороны, что тотчас же не пошли навстречу общей их жадности к подаркам,… с другой — он стремился тогда помешать нашему путешествию и намерению. Послы, переслав к нему великокняжескую подорожную, любезно приветствовали его и просили о квартирах. Он, однако, не захотел допустить до себя посланцев, сказав им: «Пусть они идут обратно на суда...». Нам пришлось при большом холоде несколько дней выдержать на лодках; тем из нас, у кого одежда была скудна, пришлось очень тяжело... Только 13 (ноября - Р.Б.) нам разрешили продвинуться к самому городу, куда мы с большим трудом и должны были пробираться сквозь лёд. Однако нас поместили лишь в слободе, а не внутри круговой стены. 20 ноября послы подарили воеводе обе лодки и поднесли ещё другие подарки, которые с благодарностью были приняты и вызвали со стороны воеводы большую готовность помогать нам в пути. 6 декабря русские праздновали свой праздник св.Николая. Целых 8 дней подряд добрые друзья, мужчины и женщины, усердно посещая друг друга, уходили пьяные домой; иных же таскали... и немцев сделали участниками своей попойки и веселья; из вежливости нельзя было отказать им, и пришлось вместе с ними веселиться...

Побыв спокойно в Казани пять недель, пока установился хороший санный путь, мы 13 декабря около пополудни вновь собрались в путь. Направились вперёд 60-ю санями... Мы поехали вверх по Волге и 21 декабря выехали в Нижний, отстоявший от Казани на 60 миль...».

Относительно своей гравюры «Casan Tartarorum» Адам Олеарий, как его образно называют «голштинскии Плиний» писал, что эту гравюру (как впрочем и другие гравюры книги) вырезал в Шлезвиге его домашний гравировщик Отто Кох и что «...не следует думать, что они взяты из других книг или рисунков на меди. Напротив, я сам нарисовал собственноручно большинство этих рисунков (некоторые же из них — наш бывший врач Г.Граман, мой верный товарищ) с натуры. Потом они были приведены в законченный вид при помощи хорошего художника Августа Иона, много лет назад учившего меня в Лейпциге рисованию».

Что касается «Описания путешествия...», опубликованного Олеарием, то оно по своей точности является одним из важнейших исторических свидетельств иностранца, посетившего наш край в XVII веке. Знание русского, персидского и арабского языков помогло Олеарию создать прекрасное произведение, имеющее не только литературное, но и историческое значение, где многие страницы посвящены описанию Казани.